Все трое, открыв рты, слушали план юного царя. Когда он закончил, Пожарский в сомнении поскреб бороду.

- Сумлеваюсь я, государь, что он согласится.

- А вот поглядим, - подмигнул Петр и обернулся к Филимону с Василием: - С завтрева утра и поезжайте.

Верный страж насупился: отходить даже на шаг от юного хозяина было боязно - случая на осаде хватило. Царь подошел к нему и подергал за полу кафтана.

- Не тревожься, Вась, князь за мною присмотрит, покудова тебя не будет. Ты, главное, атамана уговори.

- Ступай, Вась, ступай, - улыбнулся Пожарский. - Грудью закрою государя и от наших супостатов, и от ляховских, от свейских.

Василий горестно вздохнул, поклонился и вышел. Князь мгновенно посерьезнел и повернулся к Петру:

- А со свеями-то что делать станем, государь?

Это был трудный вопрос. Петр прекрасно понимал, что шведский король умен и воинственен. Мало того, он прекрасный полководец или, по крайней мере, станет таковым через несколько лет. Недаром Наполеон считал его величайшим стратегом. Впрочем, это будет позже, во время Тридцатилетней войны, а сейчас, пока король молод, может, не так он и страшен? Конечно, армия у него мощная, а характер - решительный, но разве нельзя попробовать с ним побороться? Допустим, не силой, а хитростью?

- А вот свеев так просто не возьмешь, - помедлив, сказал царь. - Особливо ежели они за стенами. Вот бы выманить их из города в какую-нибудь засаду, да пострелять из пушек, - Петр мечтательно закатил глаза.

- Боюсь, государь, нам от сего добра-то не будет. Это ж их дробом придется расстреливать, значит, шагов на двести-триста подпускать придётся. Если дальше, то она бьет не сильней, чем снежинка на ветру. Как их так близко подманить, чтоб не заметили? Вот обычный бой и получится.

Петр, выслушав это, вперил взгляд в стену и задумался. Пожарский и Филимон почтительно молчали.

Та-ак, а если использовать шрапнель? Или ее еще не изобрели? Отличие там вроде небольшое, местным оружейникам вполне по силам будет. Главное, объяснить попонятнее.

- А шары пустые в формах литейных осилим сделать?

Князь кивнул, заинтересованно глядя на царя.

- Вестимо, батюшка, а почто они тебе?

- Дык слушай. Мы в них порох с дробом засыпем, и заткнем трубкой с медленным порохом, чтоб взрывалось на нужном расстоянии. Только пусть мастера такое железо сделают, чтоб выстрел из пушки выдерживало, а при взрыве на осколки разлеталось.

Интерес в глазах Пожарского сменился удивленным восхищением. По всему было видно, что его план князю понравился.

- Добро удумал, - выдохнул Дмитрий Михайлович. - Мы назовем его царским дробом.

Петр удовлетворенно кивнул. Да, это он хорошо придумал. Но одной шрапнелью Густава не возьмешь. Нужно что-то ещё. Швед реформирует армию и прославится в годы тридцатилетней войны… Может сыграть на опережение? Вспомнить какое-нибудь хитрое построение или оружие? Что в те времена было? В памяти всплыли слова: "Артиллерия - бог войны". А может… может конную артиллерию? Она еще не скоро появится, но что мешает сделать это сейчас? Да, мобильность армии может дать хороший бонус!

- Надобно нам, князь, чтоб пушечки наши полегче были да пошустрее. Тогда смогешь ты с ратью с места на место скоро переходить да появляться там, где ворог тебя увидать не чает.

Петр наклонился к столу, на котором лежало несколько чистых свитков. Обмакнув перо в чернила, он поспешно принялся что-то чертить. Филимон встал и почтительно пододвинул свой стул.

- Тележка, что ль, под пушки, государь? Такие у нас имеются.

Пётр огорченно вздохнул, но тут же встрепенулся. Почему бы не воспользоваться помощью нынешних мастеров? Кто-кто, а пушкари на Руси знатные. Уже сейчас умудряются в пищалях нарезку делать, да что-то наподобие клинового затвора придумали… Куда до них европейцам. Нужно только немного подсказать им, и всё получится.

- Тележка-то тележка, князь, да не простая. Собери-ка ты мастеров пушечных самых лучших, да обскажи им, что мне таковые учинить надобно. Будем к коням их цеплять. И пушкарей верхом усадим. Вот, гляди, - царь ткнул пальцем в рисунок, - эта ось должна быть из хорошего железа, чтоб не токмо дорогу выдерживала, но и выстрелов множество. Пущай умельцы поразмыслят, как учинить, чтоб с пушкой проще и быстрей в бою управляться можно было. Тут вот надобно что-то удумать, чтоб дуло поднимать. А здесь немного двигаться должно, дабы полегче наводилась.

Князь Пожарский долго изучал картинку, время от времени искоса поглядывая на царя. Наконец кивнул и ответил:

- Такое можно учинить. Спробуем.

Воодушевившись, Петр продолжил:

- Ты покамест полки создавай, князь, да учи их маршу да стрельбе. И чтоб не шатались туда-сюда, а токмо командиру свому подчинялись. На Москве за Сергием Радонежским вели для сего очистить поле. И пушкари пущай там свои пищали пробуют. А еще отряди в Новгород да по окрестностям лазутчиков, да накажи им с местными слиться, чтоб неразличимы были. Устроим свеям гибридную войну.

- Какую, государь?! - в глазах Пожарского мелькнуло странное выражение, словно он заподозрил, что царь сошел с ума.

- Ну-у… - смутился Петр, изобразил в воздухе рукой замысловатую фигуру и продолжил: - В общем, пущай лазутчики твои распускают слухи в новгородских землях, мол, свеи чают всех православных в свою веру еретическую насильно перекрестить. Пущай сказывают, что они из-за того несколько сел уже пожгли. Мужиков, дескать, которые обращаться не пожелали, на кол посажали, баб тоже умертвили, а перед тем еще снасильничали. А детишек малых живьем побросали каких в костер, а иных в реку.

Увлекшись речью, Петр ходил туда-сюда, а князь завороженно следил за ним взглядом. Как же много идей у этого крохотного посланника! Филимон же и вовсе забыл записывать и замер с пером в руке, в священном трепете глядя на царя.

- А купцам пущай сказывают, мол, король свейский зело поиздержался и мыслит подати наложить на всех заморских торговцев. И часть товаров изъять на прокорм свово войска. Наемников немецких, штук двадцать, что в полоне, отпустите, велите своим там сказывать, будто русский царь втридорога платит. Авось те, кто послабее, сумлеваться станут, надобно ль задарма кровь свою проливать. Да, и несколько отрядов ногайцев и казаков снаряди туды, пущай ворогов за бороденки подергают: крупные войска стороной обходят, а тех, что поменьше, аль от своих отбились, побивают. Надобно, чтоб свеи нос свой боялись из крепостей высунуть, большим-то войском по мелким делам особо не походишь, ни жратвы, ни фуража не напасешься.

Краем глаза царь видел, как Пожарский сел за стол, вынул перо из застывшей руки Филимона и самолично начал записывать его указания. И ведь молчит, не возражает, значит, он, Петр, все правильно говорит. Приятно.

Он замолчал. Князь, закончив писать, поднял на него удивленный взгляд.

- Ужель ты сам все это измыслил, государь?!

Важно кивнув, царь плюхнулся в небольшое кресло, которое всюду таскали за ним, и поджал под себя ноги.

- Как думаешь, поможет нам это свеев одолеть?

- Вестимо, поможет, батюшка. Ох, какие ж намеренья-то у тебя необычные. Хитрец ты, великий государь. Могет, и с ляхами чего-нить похожее учинить?

- Воротынского надобно дождаться, - махнул рукой Петр. - Сам его наставлю, что Жигимонту сказывать.

Еще из Смоленска он послал гонцов за Иваном Михайловичем и другими членами посольства, которым надлежало отбыть в Польшу и Швецию для переговоров о мире.

- Могет, и прибыл он уже. Сведать, государь?

- Ступай.

Пожарский решительным шагом направился к двери, а Филимон, наконец очнувшийся, поспешно перекрестился и забормотал молитву.

Сентябрьский день клонился к закату. В комнату тенью проскользнула девка с косой до пояса, поклонилась в пол и принялась зажигать свечи. Петр невольно залюбовался ее гибкостью и грацией.

"Эх…"

Глава 24